Буквально вчера прочёл книгу немецкой писательницы-самоубийцы Уники Цюрн. Когда потребность увеличить боль станет непереносимой, я вновь возьму в руки «Тёмную весну» Уники Цюрн, окунусь в её беспристрастный анализ белого безумия и узнаю свою муку в её «жасминовом человеке». Читать эти строки всё равно что стоять на карнизе, борясь с искушением броситься вниз, зашив губы чёрными нитями. Цюрн так и сделала, только нити были прозрачными, как воздух, что не дал опоры. Нельзя называть падением самоубийство человека, который успел вознестись задолго до последнего шага. Уника Цюрн упала в небо, по-другому просто не могло быть. Даже анаграммы этой талантливой женщины, как зеркала, отражают всё её неприятие удушливо-предсказуемой реальности, одинаково серой для слепого музыканта и безрукого палача, - Цюрн не была эскаписткой, она бежала от лжи к истинному видению мира; живя на тонкой границе, которая отделяет банальность и пресность «всех» от вечно подвижной и пугающей правды Избранных, Уника не смогла сохранить свою тайну, и скудоумное общество повесило на неё ярлык помешанной. «В эту книгу вошли её путевые заметки из путешествия в безумие», - говорится в аннотации. Это действительно так. В начале я был шокирован тем, с какой отстранённостью Уника Цюрн наблюдает за событиями своей жизни, - наблюдатель, конспектирующий всё, что происходит внутри и вне человека, который есть он сам. Эта женщина поражает.

Сейчас читаю Габриэль Витткоп. Книгу "Торговка детьми". После её "Некрофила" появилась уверенность, что разочарован я точно не буду. И я не разочарован. Эстеты оценят изящество слога, иные (а именно люди, не изжившие своего пуританства) - закроют книгу, не позволив себе пробудить подавленных желаний. Кроме Витткоп, перечитываю Ницше и лекции польского театрального режиссёра Ежи Гротовского.